Рогунская ГЭС и таджикско-узбекские отношения

В первой части данной статьи было подчеркнуто, что Рогунская ГЭС, а точнее проблема ее строительства — служила основным триггером во взаимодействии Таджикистана и Узбекистана, который приводил к ухудшению отношений между двумя странами.

Долгое время между ними был введён визовый режим, отсутствовали авиационное и дорожное сообщение, а линия границы была заминирована, что приводило к человеческим потерям в приграничных районах. А торговый оборот был практически полностью приостановлен. Так, в 2014 году он составил всего $2,1 млн (!).

Так, почему же строительство гидроэлектростанции привело к "холодной войне" между Душанбе и Ташкентом снизив уровень отношений до критического минимума и как оно стало фактором сотрудничества и доверительных отношений, разберёмся во второй части нашей статьи.

Рогунская ГЭС в эпоху Каримова — Узбекистан против

После того как в начале 2000-х годов Таджикистан объявил о намерении достроить Рогунскую ГЭС, руководство тогдашнего Узбекистана во главе с Исламом Каримовым (1991-2016) выразило недовольство и начало всячески торпедировать проект. Дело дошло до того, что президент РУ заявил, что вопросы, связанные со строительством ГЭС в Таджикистане "могут спровоцировать не просто серьёзное противостояние, но даже войны".

Тогда же позиция Узбекистана заключалась в том, что ""строительство гигантских плотин нарушит хрупкое экологическое равновесие в регионе, полностью изменит сезонное распределение и многолетнее регулирование основных водотоков, а также доведет до катастрофического уровня уже имеющийся в регионе дефицит водных ресурсов".

Стоит отметить, что изменение стока региональных рек беспокоят Узбекистан так как от ирригации, зависит сельскохозяйственный сектор страны, который в свою очередь играет ключевую роль в структуре ВВП. Так, например, отрасль хлопководства РУ, который занимал лидирующую позицию по производству этого сырья в СССР всё ещё является определяющей в экономике.

Эта отрасль приносит ежегодно около $1,5 млрд дохода и формирует около 15% экспорта страны. В этом секторе заняты около 13% трудоспособного населения РУ.

В связи с этим Узбекистан стремился всячески не допустить строительство Рогунской ГЭС, который мог позволить контролировать сток реки Амударья. "Гидрогегемония" Таджикистана, определяемая как "контроль над гидробассейном" могла привести к зависимости Ташкента от Душанбе, что принципиально не устраивало президента Каримова.

Ещё одним опасением Узбекистана по мнению некоторых таджикских чиновников было возможность потери страной лидерства в энергетической сфере региона. Так, бывший депутат нижней палаты парламента РТ Шоди Шабдолов говорил, что "после строительства Рогунской ГЭС наступит конец монополии Узбекистана на энергетическом рынке региона, так как страны Центральной Азии, Афганистан, Пакистан, Индия, Россия и Китай будут заинтересованы в покупке более дешевой и экологически чистой таджикской электроэнергии, чем дорогостоящей электроэнергии, производимой узбекскими ТЭЦ".

Есть другое мнение относительно отрицательной позиции РУ времён Ислама Каримова по Рогунской ГЭС. Заключается она в том, что попытки давления Узбекистана в этом вопросе были направлены на стремление занять ведущую позицию и лидерство в таджикско-узбекских отношениях со стороны Ташкента, которые имеют исторические корни.

Механизмы торпедирования строительства ГЭС выражались в отказе принимать исследования международных институтов относительно влияния гидроэлектростанции на экологию и безопасность, попытки отговаривать потенциальных иностранных инвесторов от поддержки строительства плотины, блокировка транзита кыргызской и туркменской электроэнергии через свою энергосистему в Таджикистан, препятствование железнодорожных грузоперевозок в Таджикистан (в том числе необходимой техники и материалов для строительства Рогуна) и нарушение поставок природного газа в Таджикистан. Все эти шаги повлияли на экономическое развитие РТ.

Эпоха Мирзиёева – в контексте Узбекистана 2.0

В 2016 году после смерти Ислама Каримова к власти в Узбекистане пришёл Шавкат Мирзиёев, который положил начало формированию "нового облика Узбекистана". Сразу после вступления в должность главы государства он начал политику "открытости", кардинально противоположную той которую вёл первый президент, что привело к изоляции РУ.

В рамках своей политики Мирзиёев придал приоритетное значение отношениям со своими соседями в Центральной Азии, а также углублению взаимодействия в регионе в целом. Так, например, именно с его предложением с 2018 года лидеры стран ЦА проводят ежегодные Консультативные встречи.

В этом контексте новый президент начал выстраивать дружеские отношения с Таджикистаном, что было принято позитивно со стороны Душанбе. Отношения между странами начали быстро восстанавливаться и развиваться. Так, только в первые 4 года президентства Шавката Мирзийева товарооборот между РТ и РУ вырос в 2,5 раза до $502 млн, а в 2024 году отношения были выведены на уровень союзнических.

В рамках своего первого государственного визита в Таджикистан в марте 2018 года Мирзиёев заявил "о намерении узбекской стороны всесторонне рассмотреть возможность своего участия в строительстве гидроэнергетических сооружений в Республике Таджикистан, в том числе Рогунской ГЭС".

На этой встрече главы государства обсуждали также вопросы восстановления пограничных переходов между странами, восстановление железной дороги Галаба-Амузанг, которая ранее блокировала южную часть Таджикистана от любых внешних связей, смягчение визовых ограничений и установление стратегических отношений. Иными словами, повестка во взаимодействии РТ и РУ кардинально начало меняться.

Если в начале новый лидер Узбекистана "осторожничал" относительно Рогунской ГЭС, подписывая соглашения о строительстве совместных гидроэлектростанций на реке Зерафшан, избегая рогунской темы, то в дальнейшем его позиция началась меняться. Это привело к подписанию в июне 2022 года соглашения между Душанбе и Ташкентом о поставках электроэнергии вырабатываемой Рогунской ГЭС в Узбекистан.

Почему Узбекистан изменил позицию?

Если говорить о причинах такого разворота относительно Таджикистана и строительства Рогунской ГЭС со стороны нового руководства Узбекистана, то таковых можно выделить три:

Первое – политика открытости и новый облик Узбекистана. Как уже было упомянуто выше после прихода к власти Шавкат Мирзиёев положил начало новой эпохи в истории современного Узбекистана. Он начал активно выводить страну из международной изоляции, в которую его ввёл предыдущий лидер РУ. В этом контексте стоит рассматривать изменения позиций по Рогунской ГЭС.

Дело в том, что лидер Узбекистана, стремящийся создать не только новый имидж страны, но и собственный имидж, стремился заручиться поддержкой международного сообщества, особенно в сфере привлечения инвестиций в РУ. В связи с этим продолжение торпедирования строительства гидроэлектростанции, которая была поддержана со стороны международного сообщества отражающаяся в позитивных оценках соответствующих институтов, могла нанести большой ущерб его генеральной международной линии.

Второе – изменения в структуре власти РУ. Второй причиной могут послужить кардинальные изменения в политике Узбекистана. После своего прихода к власти Шавкат Мирзиёев постепенно стал выдвигать на руководящие позиции лояльных себе и своему курсу людей, убрав с политической авансцены Узбекистана "прежних" политиков, отказывающихся поддерживать строительство Рогунской ГЭС.

Третье – "неизбежность Рогуна". Ещё одной причиной изменения позиции официального Ташкента некоторые эксперты считают неизбежность строительства ГЭС, которую поддержали международные инвесторы и институты. Узбекистан понимая эти реалии начал стремиться уже "минимизировать" риски от этой постройки для себя, признав его и присоединившись к нему в качестве одного из главных потребителей.

Таким образом, фактор Рогунской ГЭС на протяжении более двух десятилетий являлся тем триггером, который играл сначала негативную роль в отношениях между Таджикистаном и Узбекистаном, а потом трансформировался в фактор сотрудничества и доверительных отношений. В обеих случаях, тенденции в этом взаимодействии определяла позиция Ташкента.