Следующий "народный бунт" доведет страну до состояния Афганистана
В Казахстане это была попытка госпереворота, а не классическая "цветная революция".
Продолжая тему "Уроки казахского для России и Белоруссии", сегодня разберем, как наши ближайшие южные соседи, уже "набившие руку" на трех "революциях", охарактеризовали попытку свержения законной власти в Казахстане, и есть ли что-то общее между этими бунтами. Об этом Cronos.Asia рассказал киргизский политолог Денис Бердаков.
- То, что произошло в Казахстане – это, с одной стороны, траурный кирпичик, а с другой стороны - дает богатую пищу для размышлений всем остальным. В том числе, как ни странно, и Кыргызстану – "колыбели трех революций". События в Белорусии в 2020 году, и в Кыргызстане в 2021 году имеют общую и схожую специфику: это революции уже не майданного типа.
- Вернее, если быть точными в формулировках…
- Да, это госперевороты, или попытки свержения правящих элит. Классически мы говорим именно об этом. "Цветные революции" – это уже более поздний термин, когда ряд технологий импортируется через гражданский сектор…
- Скажем прямо – НПО-иноагентов…
- … и внешнее (зарубежное) образование. Обычно они происходят более технично – без гражданской войны и участия военных, и почти бескровно.
- Иными словами "цветные революции" – это госперевороты за иностранные деньги.
- Да, это типичные госперевороты, имеющие организационное, методическое, информационное и часто финансовое участие другой страны. На мой взгляд этот период закончился к 2015 году: с того времени мы идем к более жестким тоталитарным режимам, государства укрепляются, идет тотальное наступление элит по всему миру, понятия "равенство и братство" максимально вычищаются.
- На этой "позитивной ноте" перейдем непосредственно к Казахстану и Кыргызстану.
- Логичнее эти процессы рассматривать с учетом того, что в Кыргызстане было три похожих [январским казахстанским] события: 2005, 2010 и 2020 годы.
- И весьма интересный 2017 год.
- Когда Атамбаев передал власть своему преемнику, а он не просто изменил курс, но и посадил бывшего президента. То есть, у нас было "три с половиной революции".
- Разберем по годам?
- Давайте. 2005 год – типичная "цветная революция".
Госпереворот, где часть элиты, а не народа, с пущенными в авангарде НПО и молодежью – наивными мечтателями, активно проделали ряд вещей и получили классический госпереворот той эпохи. Как в Грузии, как попытка в Украине.
2010 год. Уже не такой бескровный, а кровавый, с мародерством и самоорганизацией гражданского общества. Госпереворот, который "цветной революцией" уже не назову. В том числе, там была и доля заинтересованности России, которая медийно за месяц до событий "мощно поливала" действующую на тот момент власть.
- Зачем?
- С точки зрения РФ наша власть перешла на сторону Запада. Итак, 2010 год - более хардовый, и больше похож на госпереворот с участием и интересами внешних игроков, но во внутренних силах уже почти не было НПОшников.
А 2020 год – вообще уникальное событие: это удавшийся народный бунт. Явление в истории чрезвычайно редкое.
- Ибо они происходят без участия элит.
- Два-три дня [бунтующие] стоят, часто утопая в крови… Политических лозунгов нет. Системы нет. Партий нет. Связей между регионами нет. И в 99% случаев элиты, что сами, что при помощи внешних игроков, эти бунты успешно зачищают. И на Западе, и на Востоке - это отработанный сценарий.
А у нас и пандемия, и слабые госинституты, и силовики, не желающие ни в кого стрелять: именно их сделали виноватыми за прошлые "революции"… Люди просто вышли на площадь, и когда собралась критическая масса в 15 тыс. человек, они просто снесли силовиков, а оставшиеся побежали.
- А президент спокойно сидел в своей резиденции…
- …Больше недели в нескольких километрах от Бишкека. То есть мы не увидели ни одного классического элемента "цветной революции": ни кричалок, ни лозунгов, ни воззваний, ни лидеров. И каждая группа освобождала [из тюрем] кого хотела.
- А политики подбегали и кричали: "Я тут. Я с вами!". И теперь все это сравним с произошедшим в Казахстане.
- Во-первых, это децентрализованный протест. У нас это похоже на 2020 год: пандемия, закрытая экономика, провальная социально-экономическая политика. У вас – дисбаланс доходов [олигархов] и зарплат [казахстанцев]: была информация, что ФОТ за 10 лет вырос на 10%, а прибыль корпораций с иностранным участием – на 60%.
Схожесть по картине участия. И у вас, и у нас участие в основном принимает титульный этнос. Это очень ярко видно, потому что другие – "в стороне". В 2005 году в Кыргызстане еще были какие-то "вкрапления", а в 2010 и 2020 – уже нет. Плюс средний возраст участников – 27-30 лет, это люди, выросшие уже после Советского Союза. С сильным националистическим компонентом, сильным религиозным компонентом – это общее [в наших протестах].
Никто не мог понять, как они координируются в социальных сетях. В 2005 году соцсетей еще не было, и людей у нас выводили на улицы НПО, группы политиков и криминалитета. В 2010 координировались по телефону. В 2020 году никто не координировал: люди просто пошли на площадь, где был митинг-концерт по итогам выборов проигравших партий.
У вас же непонятно – была ли какая-то координация через социальные сети или нет. Но в Казахстане, Кыргызстане, Таджикистане и Узбекистане очень сильны "низовые связи": плотность населения выше, семьи больше, рабочий коллектив, спортивная команда, таксисты и т.д. - эта сетка очень быстро поднимается.
- Потому и роль НПО-иноагентов к последним событиям и в Кыргызстане, и в Казахстане снизилась?
- К 2020 году в Казахстане жестко закрутили гайки, просто обнулив гражданский сектор. Да, какие-то люди остались, но НПО как место серьезной политической коммуникации и порождение политических лидеров, оно исчезло. И у нас в том числе. Но в Кыргызстане именно "народный бунт" породил новых политиков, готовых идти к власти, прислушивающихся к народу - "одним ухом" находясь на крупнейших рынках страны. А у вас ранее были мощные выступления трудовых коллективов – вещь, ненаблюдаемая в Кыргызстане никак.
- В одном из интервью ты говорил, что "Тот же самый Акаев сделал ставку на реэкспортную торговлю и десятки тысяч торговцев, которые создавали крупнейшие базары "Дордой", "Мадина", Карасу". Они создали некую социально-политическую прослойку такого мелко-польского олигархата местного разлива". У нас же доля самозанятых не достигает 25%, и большая часть населения работает именно на производствах, за исключения юга страны.
- У нас я не помню выступлений трудовых коллективов. Да и отношение здесь другое: не нравится – езжай в Россию, там уже 800 тысяч таких как ты работает.
Далее. Что в связи с вашим "социальным бунтом" было видно из Кыргызстана? В какой-то момент было очевидно, что есть попытка госпереворота. Но у нас даже в дни безвластия, что в 2010, что в 2020 году здания госбезопасности не сдавали. И оружейные комнаты не сдавали.
У вас отрезали головы – что ближе к сирийскому сценарию, чего у нас никогда не было.
Еще среди отличий - попытка госпереворота в Казахстане не вылилась в физическую зачистку элит, что превосходно. Элиты поделятся местами и ресурсами, переназначатся олигархи. Но в целом – простого человека не пустили во власть, что было в Кыргызстане в 2005, 2010 и 2020 годах. Потом, правда, сильно отыгрывали назад. Но в целом, в Казахстане мощный и самодостаточный "чиновничий класс" не допустил прорыва "простого человека" во власть.
- Я неоднократно слышал, что кыргызстанцы считали власть в Казахстане на порядок выше и сильнее своей.
- У вас и силовики откормленнее, и соцпакет у них хороший, кроме того – их никогда никто не бил на площади. Все блага силовиков – от власти, и они это прекрасно понимали. И госаппарат у вас просто другого качества. Поэтому любой "социальный бунт" в Казахстане удастся просто не мог. То, что в Казахстане полно салафитов – ни для кого не секрет. Националистических группировок из маргинальной молодежи – куча. Из Кыргызстана было видно, что у вас была попытка именно элитной игры.
- Но у вас она была только в 2005 году.
- Да, у нас одна часть элиты красиво слила другую. Доходило до того, что в ночь перед выступлением были заварены ворота нацгвардии.
По итогам – что общее: как ни парадоксально, в Казахстане будет еще более жесткая политическая система, но с социальной направленностью. Это и подъем жизненного уровня беднейших слоев населения, и на работу с молодежью миллиарды нужно будет вкачивать. Государство будет более мощное, более силовое, но и более патерналистское. Кыргызстан после 2020 и Казахстан после 2022 – это новые государства.
- Но и Кыргызстан в 2021 году "по тяжелой" занялся социальными проблемами.
- Да, мы "ударились" в социальное государство, и прошедший год был мощным возвращением государства в социальную сферу: у нас на 50-100% подняли выплаты инвалидам и другим малообеспеченным группам.
Потому что власть поняла, что, если будет следующий "народный бунт", то он доведет Кыргызстан до состояния Афганистана. У нее появилось понимание, что следующий "сносильщик власти" – это будут религиозные радикалы. И эти элементы проявились в неудавшемся казахстанском госперевороте.
У нас есть понимание, что нужно мощное социальное государство. Любым способом. И видно, что Токаев строит новую социальную модель для Казахстана.
Олег И. Гусев
Материал по теме:
Уроки казахского для России и Белоруссии
Любое использование материалов допускается только при наличии гиперссылки на cronos.asia.
Подписывайтесь на Telegram-канал Central Asia Cronos и первыми получайте актуальную информацию!
Любое использование материалов допускается только при наличии гиперссылки на cronos.asia.
Подписывайтесь на Telegram-канал Central Asia Cronos и первыми получайте актуальную информацию!