Урановая шахматная партия в Центральной Азии: Франция, Россия и Китай

Активизацию Парижа в урановом секторе в Центральной Азии многие эксперты связывают с потерей влияния Франции в Западной Африке, в частности, в Нигере. Главный мотив Франции в Центральной Азии — не поиски урановых руд, а геополитическая борьба за влияние и формирование выгодного нарратива на фоне конкуренции с Россией (и косвенно - с Китаем). Подробнее — на Cronos.Asia.

Париж использует визиты Макрона в Казахстан и Узбекистан, планы совместных университетов и символические проекты вроде поставки радаров Master 400, чтобы продемонстрировать свою "великую державу", укрепить присутствие ЕС в регионе и показать, что способен действовать там, где Москва якобы "утрачивает позиции" (как это произошло с самой Францией в Африке).

При этом французские эксперты признают, что у страны достаточно собственных запасов "U", а многие казахстанские месторождения разрабатываются при участии России и Китая, поэтому урановый фактор лишь сопровождает более важную задачу — публично оспорить российское доминирование, расширить дипломатические и культурно-образовательные связи и заручиться поддержкой Казахстана и Узбекистана как "голоса" Центральной Азии в ЕС.

Новая ставка Франции на Казахстан

Запуск завода "Южный Торткудук" 3 июля 2025 г. символизировал качественный поворот Парижа к Центральной Азии. Совместное предприятие "КАТКО" (51 % — Orano, 49 % — Казатомпром) уже много лет добывает стратегическое сырье на месторождениях Мойнкум и Торткудук, но именно ввод перерабатывающей фабрики мощностью до 2 000 т в год превратил французское присутствие из миноритарного финансового актива в производственный хаб.

Пакет из 24 двусторонних соглашений на $2,2 млрд закрепил за Orano статус "стратегического инвестора"; к 2027 году компания рассчитывает довести совокупную добычу в Казахстане до 4 000 т. Это критично для Франции, потерявшей в 2023 г. лицензию на нигерский рудник Имурарен (до 40 % импорта). Казахстанский концентрат уже покрывает ~15 % потребностей парка АЭС EDF и может превысить 20 % к концу десятилетия.

Узбекистан — растущий приоритет Парижа

Соседний Узбекистан дополняет французскую стратегию. С 2020 г. Orano держит 25 % в месторождении Джелгенди и ведет переговоры об инвестициях до $500 млн в добычу и переработку. Узбекский "U" уже дает свыше 10 % французского импорта.

В совокупности дуэт Казахстан – Узбекистан способен заместить львиную долю утраченного африканского сырья и обеспечить гибкость логистики: поставки через территорию России, через Каспий + Черноморские порты либо по китайско-казахстанскому маршруту к портам Жетян и Ляньюньган для последующей отгрузки во Францию.

Российская "глубина рынка"

Тем не менее главной силой на центральноазиатском поле остается Россия. Через "Uranium One", "Росатом" имеет доли от 30 до 70 % в пяти казахстанских СП, включая "Буденовское" (49 %) — будущий крупнейший рудник страны с планом добычи 6 000 т к 2027 г. Прямой + косвенный контроль охватывает до 70 % годового выпуска.

Ключевой рычаг — обогащение: "U" из Казахстана и Узбекистана отправляется на Уральский электрохимкомбинат, где формируется низкообогащенное сырье.

Россия удерживает 99 % в совместном с Казатомпромом "Центре по обогащению урана" и около половины мирового потенциала обогащения урана. Даже при санкционном давлении оборот "Росатома" вырос с 12 млрд долл. (2022) до 18 млрд (2024), а портфель зарубежного строительства включает 26 из 59 возводимых в мире реакторов.

Китай: масштабный "рывок" в урановой гонке

Пекин действует иначе — массированными покупками долей и программой будущих АЭС. В декабре 2024 г. SNURDC приобрела 49,98 % в СП "Заречное", а China Uranium Development готова взять 30 % в "Хорасан-U". Эти сделки скорее политические, чем финансовые: они помогают "Росатому" конвертировать активы в ликвидность, обходя санкции, и одновременно закрепляют Китай как ключевого "off-taker".

Сегодня Казахстан покрывает две трети китайского импорта стратегического сырья; к 2035 г. КНР планирует построить 150 реакторов и уже строит 27, поэтому гарантированные ресурсы критичны.

Перераспределение влияния: механика процесса

Санкции США / ЕС против России блокируют часть рынков конверсии и обогащения. Москва отвечает "активной продажей миноритариев" Пекину, удерживая контроль над "жемчужинами" вроде "Буденовского" и оставляя за собой технологические цепочки.

Так Россия превращается из монопольного оператора в инфраструктурного "узелка" между Казахстаном и Китаем. Пекин, в свою очередь, диверсифицирует логистику: коридор Алашанькоу – Ляньюньган позволяет миновать российские порты, а перегрузка в Актау / Баку снижает зависимость от Транссиба.

Французская ниша между двух гигантов

Для Парижа конкурировать по масштабам бессмысленно. Его сильная сторона — гибкость и регуляторная "чистота". Orano предлагает Казахстану не только участие в добыче, но и совместное научное сотрудничество, подготовку кадров и доступ к европейскому рынку топлива, где французские АЭС дают 75 % электроэнергии страны. При этом Париж избегает санкционных рисков, сохраняя статус безопасного партнера для Астаны, стремящейся балансировать между РФ и КНР.

Риски и возможности для Центральной Азии

Казахстан и Узбекистан используют конкуренцию великих держав, чтобы:

• диверсифицировать рынки сбыта — рост поставок во Францию удвоил экспортную выручку Казатомпрома в 2024 г.;
• привлекать технологии — запуск центра топливных сборок в Усть-Каменогорске с China General Nuclear Power Corporation (CGN)
• ускоряет локализацию высокотехнологических процессов;
• торговаться по транзитным тарифам — маршруты через Каспий позволяют требовать от РЖД скидок на перевозку концентрата.

Но возникают и риски: усиление Китая смещает переговорную силу, а выход Франции в качестве третьего игрока может превратить стратегические ресурсы в геополитический инструмент давления ЕС на Астану (например, в вопросе критического сырья или прав человека).

Куда движется Россия

Кремль понимает невозможность полного вытеснения Китая и сосредоточился на трех линиях:

• Сохранить больший пакет в узловых активах ("Буденовское", "Каратау").
• Замкнуть цикл: от добычи до тепловыделяющей сборки для зарубежных проектов "Росатома", где казахстанский "U" может быть одним из основных ресурсов.
• Использовать логистическую зависимость: более трети казахстанского концентрата все еще идет через Россию. Пока альтернативный средний коридор нестабилен, это остается силовым рычагом.

Перспективы Франции

Чтобы конвертировать текущий успех, Парижу придется:

• поддерживать инвестиционный темп — расширение "КАТКО" до 4 000 т и ускоренный ввод Джелгенди;
• предложить Астане услуги конверсии/обогащения вне российской зоны — возможно, через расширение мощностей Orano Malvési + GE Valencia с отдельной квотой для Казахстана;
• встроиться в региональную логистику — например, инвестировать в порт Курык или контейнерный хаб в Баку, что снизит стоимость поставок во Францию и одновременно повысит устойчивость экспорта Астаны.

Вероятный сценарий до 2030 года

Базовый: Россия остается инфраструктурным лидером, но доля Китая в добыче растет до 35 %. Франция закрепляется на уровне 5-7 % региональной добычи, но берет 20 % конечного экспорта.

Альтернативный (санкционный шок): США вводят ограничения на российское обогащение; Казахстан ускоряет строительство собственной конверсионной линии при поддержке Orano и CNNC. Логистический поток смещается на Каспий, зависимость от РФ падает до 15 %.

Пессимистический: политический кризис в Нигере затягивается, а цены на уран падают из-за американского проекта "Haleu"; Франция сокращает закупки, и Orano консервирует расширение. РФ и КНР перераспределяют освободившиеся лицензии.

Подводя итог:

Усиление Франции в центральноазиатском уране — не замена, а корректировка баланса, где Москва сохраняет технологическое ядро, Пекин финансовую и потребительскую тяжесть, а Париж регуляторный и инновационный капитал. Для Казахстана и Узбекистана это окно возможностей диверсифицировать экспорт, ускорить развитие собственной переработки и торговаться за лучшую долю добавленной стоимости.

Однако успех зависит от способности Астаны избежать превращения"U" в монету геополитического обмена между ЕС, Китаем и Россией. Найти баланс между тремя "ядерными" партнерами — ключевая задача региона в ближайшие пять лет.

Автор: Эльданиз Гусейнов, внештатный научный сотрудником Центра евразийских исследований им. Гейдара Алиева Университета им. Ибн Халдуна (Стамбул) // Специально для Cronos.Asia

Статьи на сайте:

Что делал Фицо в Казахстане: вода, нефть, уран и партнерство с прицелом на ЕС

Цены на уран выросли на 8,2% — Казатомпром и KASE демонстрируют рост на фоне геополитики

Выиграет ли Казахстан от запрета на поставки в США урана из России