Экстремизм и терроризм в ЦА: каково соотношение внутренних и внешних причин?
Основная причина существования террористических угроз в Центральной Азии исходит из геополитических изменений в глобальном масштабе, в мире, а также внутри этого региона
фото: extremizmu.net
Центр евразийских исследований СПбГУ, Центр евроазиатских исследований ИМИ МГИМО и Информационно-аналитический центр Ia-centr провели ситуационный анализ на тему "Экстремизм и терроризм в Центральной Азии: что не так в способах противодействия".
В дискуссии приняли участие Сайеде Мотахаре Хоссейни, доцент кафедры политологии Университета Пайам Нур из Ирана, эксперты Центра геополитических исследований "Берлек-Единство" из г. Уфы А. Р. Сулейманов и А. В. Чекрыжов, эксперты Центра изучения региональных угроз из Ташкента Д. Р. Пирмухамедов и Р. С. Якубжанов, старший научный сотрудник Института государства и права АН РУз Р. Р. Назаров, директор Таврического информационно-аналитического центра из г. Симферополя А. В. Бедрицкий, научный сотрудник ИСАА МГУ им. М. В. Ломоносова и руководитель проектов Фонда поддержки публичной дипломатии им. А. М. Горчакова Д. В. Сапрынская, шеф-редактор и создатель интернет-портала Antiterror Today О. А. Столповский из г. Воронежа, заведующий кафедрой МЭМОиП НГУЭУ и руководитель Сибирского общества международных исследований из г. Новосибирска Д. А. Борисов, М. О. Дмитриева — доцент кафедры международных отношений Дальневосточного федерального университета из г. Владивостока.
За 2023 год в странах ШОС был предотвращен 181 террористический акт. Но в то же время мы знаем, к сожалению, и примеры террористических актов, которые не были предотвращены. Понятно, что сейчас происходит трансформация террористической активности на фоне текущего геополитического противостояния, терроризм — это все-таки производное от политики, это инструмент.
Существует ли необходимость обновления средств и методов антитеррора? Есть ли какие-то модели совершенствования антитеррористической и антиэкстремистской деятельности? Каково соотношение внутренних и внешних причин терроризма?
В зеркале компаративного анализа
Доктор Сайеде Мотахаре Хоссейни отмечает, что "основная причина существования террористических угроз в Центральной Азии исходит из геополитических изменений в глобальном масштабе, в мире, а также внутри этого региона". По ее мнению, "основные источники изменений в деятельности террористических групп в регионе находятся в соседнем Афганистане и на Ближнем Востоке и связано это в основном с деятельностью т. н. "Исламского государства"*, известного в регионе уже десять лет и оказывающего сильное влияние на террористическую обстановку в Центрально-Азиатском регионе.
Поэтому необходимо изучать, во-первых, геополитические и глобальные процессы, которые происходят вокруг нас, а во-вторых, обратить внимание на внешнюю политику каждого государства в регионе и за его пределами. И на то, как они вообще воспринимают такие понятия, как терроризм, радикализм и борьба с терроризмом. И здесь получается разнообразная и во многом противоречивая картина, поскольку понимание каждой страны сильно отличается от другой страны региона".
Это мнение вызвало ряд оценок, выстраиваемых в парадигме сравнительного анализа. Так, Денис Борисов уверен, что "подверженность терроризму и экстремизму напрямую зависит от состояния социально-экономической и общественно-политической обстановки в странах Центральной Азии.
Причем здесь важно обратить внимание не просто на бедность (есть у нас поговорка "Бедность не порок"), а важно именно падение социального уровня жизни в странах региона. Соответственно, там, где наиболее серьезно это падение, там выше вероятность проявления террористических и экстремистских настроений.
С этой точки зрения важно посмотреть на стабильность социально-экономических моделей, которые реализуются сегодня в странах Центральной Азии. Здесь мы видим, что в Туркменистане и Узбекистане наметился достаточно устойчивый кратко- и среднесрочный экономический рост, и в этом плане угроза экстремизма и терроризма менее вероятна.
Если говорить о Казахстане, то попытки совершения государственного переворота в 2022 году — это как раз последствия нисходящей тенденции в социально-экономическом развитии, и сегодня мы видим, что Казахстан вышел на неуверенную модель социально-экономического роста. В этом плане угрозу в Казахстане можно оценить как среднюю.
Киргизия и Таджикистан находятся примерно на одном уровне социально-экономического развития, у них очень слабые экономические модели и, соответственно, низкие уровни социально-экономической жизни. Правда, ситуация в Киргизии в значительной мере компенсируется участием в Евразийском экономическом союзе и возможностью экспорта свободных рабочих рук в Россию. Плюс участие в едином таможенном пространстве позволяет налаживать кооперационные связи, которые также компенсируют изъяны в социально-экономическом развитии.
Таджикистан ведет более автономную социально-экономическую политику, не вступает ни в какие экономические блоки. Последнее давление на рынок труда, связанное с терактом в "Крокус Сити Холле", резко повышает напряженность в социально-экономической ситуации".
С мнением Дениса Борисова во многом согласилась и Сайеде Мотахаре Хоссейни: "Важно обращать внимание не столько на Афганистан, основное внимание надо сосредоточить на положении внутри Таджикистана не только в социально-экономическом отношении. Там есть и другие вопросы: как быть с религией, как бороться против терроризма...
Сравнивая положение в Таджикистане и Киргизии, нельзя не заметить, что в Киргизии более свободная обстановка, там действуют разные политические группировки, религиозные группировки, там более свободное пространство для роста их влияния.
В Таджикистане в условиях кризиса население, особенно молодое поколение, более активно примыкает к этим [нелегальным экстремистским] группировкам. В Казахстане в некоторых регионах есть активность радикальных группировок, но их пока удается держать под контролем. С Туркменистаном все понятно, страна очень закрытая, проникновение туда различных идей контролируется со стороны спецслужб.
В Узбекистане после проведения реформ и изменений в религиозной обстановке ситуация улучшилась. Но все-таки Таджикистан не столь сильное государство, как Казахстан, не очень свободное, как Киргизия, не так сильно закрыто, как Туркменистан, и в вопросах религиозных свобод сильно отстает от Узбекистана".
Базисы и надстройки
Джахонгир Пирмухамедов: "В последние годы в Узбекистане отмечается заметный рост религиозного фона. Часть молодежи, попадая под влияние проповедников-самозванцев, а другая — пытаясь соответствовать веяньям моды, облачаются в т. н. "религиозные" одеяния, нетрадиционные для нашего региона, отращивают бороды, обосновывают это религиозными требованиями. В традиционном для нашего региона умеренном направлении учения в Исламе (ханафитский мазхаб**) семейные, национальные обычаи, торжества и события не запрещались религией.
Сегодня же заметно усиливается влияния нетрадиционных для нашего региона учений, я бы сказал более радикальных, требующих неукоснительного следования шариату. В итоге все светские, национальные праздники и традиции сейчас как бы попадают под религиозный запрет.
Фактически происходит переход от умеренного и традиционного для Средней Азии ислама к более радикальному, нетерпимому к каким-либо отклонениям от норм шариата. К примеру, уже многие семьи не отмечают такие праздники, как Новый год, дни рождения, национальные традиции также подпадают под запрет. Естественно, те, кто отмечает такие праздники и продолжает придерживаться национальных традиций, подвергаются критике, что приводит к расколу в обществе, а зачастую и в семьях между старшим и молодым поколениями. Это уже первые шаги к радикализации молодежи и общества в целом.
К тому же в такой среде активно идет процесс роста нетерпимости к людям и семьям, продолжающим придерживаться старых традиций и обрядов. Эта нетерпимость уже начинает выражаться не только в семейных отношениях, но и по отношению к другим религиям, социальным группам, национальностям. Что вызывает особую озабоченность.
Точка невозврата еще не пройдена, но единственное, что сейчас является мощным сдерживающим фактором, — это грамотная политика государства в сфере религии. Например, открытие официальных религиозных учебных курсов для желающих. Имамы в мечетях должны иметь высшее религиозное образование, т. е. без религиозного образования имамом, как в Киргизии или Таджикистане, у нас стать невозможно.
Проводятся профилактические мероприятия, направленные на пресечение распространения радикальных идей и т. д. Однако уязвимым местом остается глобальная сеть, где активно действуют самозваные имамы, проповедники, "знатоки религии", преобладающее большинство которых — недоучки, толкующие свое, зачастую искаженное, видение религии, при этом часть из них является эмиссарами различного рода религиозно-экстремистских и террористических организаций.
Пока серьезных радикальных призывов не отмечается, но процесс радикализации постепенно идет. Чтобы противостоять этим процессам, необходимо наращивать наш потенциал в сети Интернет, увеличивать количество специалистов, способных грамотно противодействовать распространению идей экстремизма и терроризма в Сети, потому что в самом обществе на территории Узбекистана такую пропаганду не проводят.
Просто так сложилось, что мы очень сильно сдали позиции в сети Интернет: несколько лжепроповедников спокойно держат многотысячную аудиторию, а с нашей стороны противодействие оказывается неэффективным. Я полагаю, что если мы активно начнем наращивать свой потенциал в Сети, то это позволит эффективно противостоять процессам радикализации и распространения идеологии экстремистов и террористов в Сети».
Равшан Назаров: "Во мне говорит мое длительное марксистское образование, но я как-то привык, что экономика первична, понимаете, то есть идеология, культура, религия — все это надстройки. Четырнадцатый ребенок в семье нищего арабского феллаха — он никому с момента рождения даже в своей семье не нужен, естественно, он не нужен ни государству, ни человечеству в целом. Человек с таким бэкграундом — очень легкая мишень для того, чтобы завербовать его в любую экстремистскую организацию, где у него появится хотя бы какая-то видимость смысла жизни".
Александр Бедрицкий продолжил: "Безусловно, базу для терроризма создает низкий социальный статус. Вторым фактором являются радикальные идеологии, не терпящие каких-то традиционных подходов. К этому еще следует добавить, как правило, низкий образовательный ценз тех, кто составляет вербовочную базу для исполнителей терактов. Без него либо при внедрении в образовательные программы каких-либо новых националистических нарративов, допустим, тезисов колонизации, общая радикализация таких неимущих, радикализированных и малообразованных слоев будет возрастать".
Равшан Назаров: "Когда говорят о том, что среди террористов есть чуть ли не выпускники Гарварда или Кембриджа, — это о тех, кто дергает за веревочки. А есть массовое "пушечное мясо", порожденное социально-экономической ситуацией. Неблагополучная социально-экономическая ситуация и есть весьма питательная среда для роста терроризма. Поэтому так легко находить исполнителей для любых террористических акций в странах со сложным социально-экономическим положением. Вы попробуйте нанять десяток голландцев или норвежцев, это будет намного дороже. Вместо одного выходца из Западной Европы на эти деньги в неблагоприятных регионах вы можете нанять роту исполнителей".
Инструмент гибридной войны
Александр Бедрицкий: "Однако при всем при том мы обсуждаем проблему более широкую, чем терроризм. И следует вычленить две составляющие: внутреннюю и внешнюю. С одной стороны, рост радикализированной массы угрожает дестабилизацией ситуации в центральноазиатских странах, далеко не всегда выливающейся в формы террора.
С другой — те же самые люди, выезжающие на заработки за рубеж, могут использоваться для совершения терактов там. Характерный пример — "Крокус Сити". И раз уже зашла речь об этом акте массового террора, необходимо не только сосредоточиться на его непосредственных исполнителях, но и понимать, кто именно был его выгодоприобретателем.
Да, исполнители теракта — это таджики, это установлено. Да, вероятнее всего, они выходцы из малоимущих семей. Да, их образовательный ценз невысок, да, видимо, они сторонники радикальных течений. Но в данном случае эти факторы только облегчили работу по вербовке исполнителей, в то время как выгодоприобретатель был совершенно другой.
Ну и наконец, радикализация общества — а это гораздо шире, чем проблематика терроризма, хотя и тесно связана с ним — ставит на повестку дня вопрос об обострении межгосударственных отношений в самой Центральной Азии. В этом ряду можно упомянуть сравнительно недавние боевые действия между Таджикистаном и Киргизией в Баткенской области.
В Узбекистане в Бухарской и Самаркандской областях велика доля таджикского населения, которое пока лояльно по отношению к государству, но это не снимает вопроса межнациональных и межконфессиональных противоречий, есть автономная республика Каракалпакстан, где обострились протесты при обсуждении конституционной реформы в Узбекистане. Все это тоже может стать причиной дестабилизации государств.
Ну и наконец, проблемы внутренней миграции: оралманы***, выехавшие из Туркменистана, из Каракалпакстана РУз, возвращаются в Казахстан, где они не вполне вписываются в казахстанский социум, где они, как правило, становятся деклассированным элементом, и их концентрация приводит к тому, что происходят уже и конфликты, в том числе и внутри самого казахского этноса.
Схожие процессы происходят и в Киргизии, где выходцы из бедных сельских районов постепенно привносят в Бишкек свои порядки. Иными словами, проблему радикализации, роста национализма и, как следствие, террористической угрозы надо рассматривать в комплексе".
"С какой целью устраиваются теракты? — задался вопросом Равшан Назаров. — Например, для того чтобы вызвать антимиграционную истерию в тех странах, где это происходит, чтобы выдавить мигрантов обратно, а это уже огнеопасная смесь. Меня несколько удивило что кукловоды террористического акта в "Крокус Сити Холле" ограничились только выходцами из Таджикистана, надо было сделать "сборную солянку": узбеки, киргизы, арабы, афганцы, чтобы полностью убить отношения между Россией и мусульманским миром.
Негативные тенденции уже есть. Например, в Узбекистан за короткий период около 100 тысяч человек уже вернулись, хотя в Узбекистане нет такого количества рабочих мест, чтобы размещать всех потенциальных возвращенцев. При этом мигранты меньше всего заинтересованы в том, чтобы светиться в такого рода актах.
Чтобы массы мигрантов по возможности вернулись в свои страны и, конечно, это был бы удар по социально-экономическому развитию России, потому что так можно лишить ее необходимых рабочих рук. Поэтому те в России, кто ввязался в эту антимигрантскую истерию, они на самом деле в результате льют воду на мельницу врагов и России, и стран Центральной Азии".
Сайеде Мотахаре Хоссейни: "Сейчас Запад всеми силами старается создать зону конфликтов в регионе, где лидируют Россия и Китай. В основном антироссийскую и антикитайскую политику в регионе ведут США, ЕС никакой самостоятельной политики не ведет, он просто выполняет то, что диктуют из Вашингтона.
Если взять политику Великобритании, то в последнее время они очень активизировались, британцы более самостоятельны, в каких-то моментах они стараются противостоять интересам США…
Основной стержень политики Турции, Индии, Пакистана, Ирана — это обеспечение безопасности внутри своей страны и недопущение появления радикальных группировок. В этой обстановке, чтобы сохранился мир и безопасность, очень важно, чтобы страны региона, возможно, страны ШОС, координировали свою политику...".
"Безусловно, можно согласиться с тем, что рост эскалации и напряжения между крупными державами будет провоцировать использование терроризма в качестве внешнеполитического инструмента давления», — подвел итог своим тезисом Денис Борисов.
Свобода доступа к информации: возможности ШОС и опыт Китая
Артур Сулейманов: "Обращу внимание на тезис, который сегодня прозвучал от иранской коллеги Сайеде Мотахаре Хоссейни по поводу того, что ШОС сегодня имеет, наверное, очень важный потенциал в решении проблем противодействия международной безопасности.
Ровно год назад Иран стал полноправным членом ШОС, что действительно заметно укрепляет региональную конфигурацию. Тот факт, что в рамках ШОС будет создан специальный центр по предотвращению внешних вызовов и угроз, означает понимание того, что решить проблему международного терроризма и экстремизма, не подключая союзников, партнеров, становится сложнее, и поэтому такая конфигурация, как ШОС, действительно может внести свой вклад в борьбу с экстремизмом и терроризмом. Напомню, что именно ШОС еще в 2001 году одна из первых приняла конвенцию по противодействию трем "источникам зла".
И, наверное, нам стоит обратиться к этой концепции, но уже в современной интерпретации, и рассмотреть те вызовы, которые сегодня есть.
Один, наверное, из самых важных вызовов, который сегодня стоит перед Центральной Азией, — это попытки Запада обосновать не только свою "мягкую силу", но и военное присутствие в регионе для того, чтобы оттеснить Россию, оттеснить Китай. И для этого будут использоваться всевозможные ресурсы, всевозможные поводы, в том числе и ситуация в Афганистане.
Неспроста сегодня проходят тоже довольно сложные процессы на Кавказе с участием Армении, мы видим, что предпринимаются попытки дискредитировать Россию, и я боюсь, что Запад пойдет на такие вещи уже и в рамках Центральной Азии…
В основе главной формулы противодействия международному экстремизму и терроризму должен стать принцип неделимости безопасности, о котором в последние 5–7 лет руководство Российской Федерации неоднократно говорило на самых разных уровнях. Принцип неделимости — это принцип и гарантия безопасности Евразии.
Принцип неделимости безопасности подразумевает взаимное уважение суверенитета государств, невмешательство во внутренние дела и динамичное взаимовыгодное развитие и сотрудничество.
Если обратить внимание на последнюю частоту проведения всевозможных консультаций по линии МИДов, по линии министров обороны, то в последнее время в Москве, Астане, Ташкенте и в других городах проходят консультации, которых, по-моему, очень много. Это говорит о том, что сегодня, на самом деле, к вызовам внешним, потому что могут активизироваться новые угрозы террористическо-экстремистские, в наших странах относятся очень-очень серьезно.
И есть большие надежды на Астанинский саммит, который пройдет как раз летом 2024 года, и на этом саммите, возможно, будет принята стратегия развития ШОС на ближайшие 10 лет, до 2035 года. И если предыдущая стратегия развития ШОС, которая принималась, кстати говоря, в Уфе в 2015 году, она учитывала интересы шести стран, то будущая стратегия должна учитывать уже интересы 26 государств, это включая страны-наблюдатели и партнеров по диалогу.
Хотелось бы обратить внимание еще на два важных момента. Первый — религиозное образование, было бы неплохо в рамках ШОС создать какой-то общий центр по религиозному образованию. Мусульмане России, стран Центральной Азии имеют очень много общего. Ташкент, Астана, Уфа, Казань могли бы стать такими центрами протяжения по общим программам, по общим каким-то стандартам, принятым, например, в формате СНГ, могли бы готовиться священнослужители.
Второй момент — коммуникация с молодежью. Как сегодня уже отмечали многие коллеги, молодежь, которая погружена в виртуальное пространство, в интернет, является наиболее уязвимой для вербовки. И здесь, возможно, был бы полезен опыт изучения киберпространства, регулирования в сфере интернета, например, Китая…".
Олег Столповский: "Мы должны быть готовы пожертвовать неограниченной свободой доступа к информации, но этим должны заниматься, в первую очередь соответствующие специальные службы, которые имеют технические возможности и соответствующие правовые полномочия. Упор в этом, конечно, должен делаться на деятельность правоохранительных органов и специальных служб. И в первую очередь необходимо, наверное, проникновение в те или иные группы в соцсетях, нужна активизация, так сказать, агентурно-оперативной деятельности в этом направлении".
Денис Борисов: "Это важный момент: контроль за каналами распространения информации должен находиться на стороне государств на всем Евразийском пространстве. Считаю очень серьезной угрозой распространение альтернативных каналов связи в виде спутников интернета, которые не находятся под контролем государства на территории стран Центральной Азии, сегодня мы это видим, например, в Казахстане.
И необходимо нормативно-правовое регулирование антитеррористической деятельности, важна его унификация на всем Евразийском пространстве. Очень важно четко определить юридически, что такое терроризм и экстремизм, унифицировать их. Ну и важно формировать соответствующие молодежные движения, которые будут на пространственном уровне заниматься сотрудничеством, которые будут формировать позитивный образ развития".
"Талибан"* и борьба с терроризмом
Олег Столповский: Уважаемая доктор Сайеде Мотахари Хоссейни, наша иранская коллега, в качестве географических источников распространения терроризма в регионе Центральной Азии упомянула Ближний Восток и Афганистан. Я остановлюсь на Афганистане.
К сожалению, приходится констатировать, что афганская территория по-прежнему остается местом пребывания различных международных террористических организаций. Но в экспертной среде бытует такое мнение, что это явление связывается с приходом к власти в стране движения "Талибан"*.
Я считаю, что талибы*, придя к власти в стране, именно они способны навести в стране порядок, в том числе и ликвидировать вот этот очаг напряженности, которым сейчас все представляют Афганистан. Многие даже ставят под сомнение, что нынешняя талибская* администрация ведет непримиримую борьбу в первую очередь с тем же «Вилаятом Хорасан»*.
Мне кажется, нужно более тесное сотрудничество с администрацией талибов* по нормализации обстановки в Афганистане, в первую очередь социально-экономической, из-за которой по-прежнему территория Афганистана во многом продолжает оставаться местом пребывания или местом убежища террористических группировок. Многим могут не нравиться те методы, которые практикуются в государственном управлении администрации движения талибов*.
Но давайте исходить из того, что каждый государственный режим, находящийся у власти в стране, имеет право действовать, исходя из исторических и социальных базовых моментов своей страны. Горько наблюдать, когда на различного рода мероприятиях, в том числе официального уровня, типа заседаний ОДКБ или по линии ШОС, Афганистан продолжают квалифицировать как источник распространения терроризма, но в меньшей степени обсуждают вопросы, как бы нормализовать ситуацию в Афганистане.
Или как проводить согласованную политику помощи с тем, чтобы эта администрация укрепилась и вела борьбу в контексте своей государственной политики против тех, кого мы называем международными террористическими группировками".
С этим мнением солидарна и Сайеде Мотахари Хоссейни: "Мы должны признать, что "Талибан"* со всеми их методами управления страной добились положительных результатов в установлении безопасности, многие вопросы они стараются решать сейчас, и надеюсь, что с помощью скоординированных действий стран региона — например, в рамках ШОС, о чем мы говорили, — они установят в Афганистане безопасность и искоренят оплот терроризма".
* "Исламское государство" — организация, включенная в единый федеральный список организаций, в том числе иностранных и международных организаций, признанных в соответствии с законодательством Российской Федерации террористическими.
Движение талибов или движение "Талибан" — организация, включенная в единый федеральный список организаций, в том числе иностранных и международных организаций, признанных в соответствии с законодательством Российской Федерации террористическими.
"Вилаят Хорасан" — организация, включенная в единый федеральный список организаций, в том числе иностранных и международных организаций, признанных в соответствии с законодательством Российской Федерации террористическими.
** Мазхаб — богословско-правовая школа в исламе, направление в исламской религии.
*** Оралманы — этнические казахи-репатрианты, возвращающиеся по государственной программе в Казахстан из других стран. С 1 января 2021 года для их обозначения используется термин "кандасы".
Материалы по теме:
Кто стоит за трендом религиозного радикализма в Центральной Азии и России?
США готовы спровоцировать конфликты в Казахстане, чтобы дестабилизировать ЦА
Казахстан стал ареной для деятельности западных подрывных сил
Почему Кыргызстан не замечает угрозы от "Таблиги Джамаат"?
Любое использование материалов допускается только при наличии гиперссылки на cronos.asia.
Подписывайтесь на Telegram-канал Central Asia Cronos и первыми получайте актуальную информацию!