Теряем культуру: города Центральной Азии захватили маргиналы

В городах Центральной Азии в настоящее время проживает преимущественно маргинализированное население, не являющееся ни городским, ни сельским. У таких маргиналов в поведении действуют установки и нормы как сельской (аульной), так и частично городской культуры. Но, строго говоря, они уже не являются носителями традиционной (сельской) культуры, считает platon.asia.

Обычно это вчерашние сельчане, переехавшие в город и спустя некоторое время несколько «оторвавшиеся» от традиционных (аульных) норм и ценностей. Внутренний мир маргинала направляется чувством «моральной дихотомии, раздвоения и конфликта, когда старые привычки отброшены, а новые еще не сформированы».

Разумеется, в термине «маргинал» много идеологизированности, западноцентризма. Следование каким-то культурным схемам, групповым нормам и ценностям является условностью для некоторых индивидуумов. Они предпочитают не следовать в своем поведении каким-то условностям, схемам, реагируя на жизнь, других людей по ситуации, по зову сердца и совести. Ведь главное в отношениях с людьми – это стремление не навредить им, не ущемить их права и свободы, что порой происходит во время соблюдения разных социальных и культурных схем, норм поведения.

Допустим, в рамках консервативных установок традиционной культуры ваше увлечение джазом, боди-артом может быть не просто не понято, а категорически отвергнуто с наложением на вас «епитимьи». Собственно, в наших условиях так нередко бывает, когда человек, например, с «постмодернистскими», гражданственными ценностями, воззрениями не вписывается в наши культуры ни на одном их этаже, но его некоторые «схематичные» ученые называют «маргиналом». На самом деле этот человек является изгоем, диссидентом.

Квазииндустриальная система

В Средней Азии и Казахстане модернизация в советское время не была завершена. Вдобавок индустриализация в нашем регионе в это время проводилась в основном на базе местного европейского населения, большая часть которого потом, после развала СССР, эмигрировала в Россию и другие европейские бывшие советские республики. Хотя появление полноценного индустриального общества (общества модерна) не произошло и в европейской части СССР, за исключением Прибалтики, Западной Украины и Западной Беларуси.

В СССР новые города появились в эпоху «индустриализации», освоения полезных ископаемых. То есть в экономических целях, как место проживания работников заводов. Но эти города были, как правило, мало приспособлены для комфортного проживания – с безликой культурой, архитектурой, досуговой инфраструктурой. Они планировались как некие фабричные поселки. Как писал С. Поляков, тогда в нашем регионе появилась квазииндустриальная система или «аграрное среднеазиатское общество уже в сталинской, общинно-крепостнической форме».

Таким образом, в Советском Союзе не были сформированы культура и общество модерна (их зачатки были в царской России, но шариковщина все поглотила).

Советская «городская» культура была больше слободской культурой с сильными вкраплениями норм и ценностей традиционного (сельского) общества.

Латентная злость на "городских"

После обретения нашими странами независимости у нас началось неудержимое возрождение традиционных ценностей, особенно ценностей ханского авторитаризма, широкое распространение архаизации. К тому же в ряде стран региона главные руководители являются бывшими крестьянами и потому они охотно занялись возрождением традиционных ценностей, в числе которых сословные иерархии, а наверху такой пирамиды - поклонение «хану», «белой кости», их «охране» в виде «батыров-силовиков».

Сегодня во многих частях нашего региона есть порой даже неприятие городской культуры, «городских». В сёлах, к примеру, часто насмехаются над «неумелостью», «слабостью» в домашнем хозяйстве, повседневной жизни приезжих из города, называя их  городскими. В данном случае это слово используется как нечто неодобрительное, плохое.

С другой стороны, так проявляется латентная злость на «городских». Из-за ложной урбанизации

мигранты-сельчане в крупных городах региона становятся "обузой", конкурентами на рынке труда, помехой для более комфортной жизни горожан.

Другая причина недоброжелательного отношения многих горожан к сельским мигрантам в городах – это неприятие традиционной культуры, образа жизни сельчан.

Так горожане в ЦА стали заниматься стигматизацией сельских мигрантов, навешивая на них социальные ярлыки "мамбеты", "мырки", "харыпы", "понаехавшие" и другие. Во многом именно по этой причине, не считая вопросы контроля передвижения населения, в нашем регионе продолжает существовать институт прописки, который является сегрегацией социально уязвимых внутренних мигрантов, не имеющих средств, чтобы приобрести свое жилье и получить законную регистрацию по месту фактического проживания и стать полноправными горожанами – обладателями всех им доступных благ.

Город без культуры - это фикция

Прибытие внутренних мигрантов в крупные города – это данность современного мира «демографического взрыва», от нее никуда не убежишь, ее нужно принять, научиться с нею жить. Однако без городской культуры город – это фикция, не способная осуществлять надлежащие функции города в области индустриализации, информатизации, высшего, поствузовского образования, научных исследований.

Городской образ жизни – широкий спектр социальных ролей, меняющихся в течение дня (член семьи, пассажир транспорта, студент или сотрудник, в библиотеке читатель, зритель в театре и т.д.); интенсивное нетрудовое общение; сложные формы социальной организации; источник новаций.

Процесс модернизации – это в первую очередь урбанизация на основе многообразия культур, дифференциации и специализации ролей, профессий, специальностей; приватный образ жизни с освобождением от контроля и надзирательства традиционного общества. Последнее формирует культуру эмансипации. Приватность освобождает от атмосферы общности сельских групп.

По Г. Зиммелю, один из ключевых признаков горожанина – это безэмоциональная рассудочность, рациональность и прагматика.

Процесс цивилизации – это прежде всего уменьшение явного насилия в обществе с появлением внутреннего (вежливости, совести, приличия) и внешнего (морального, нормативного) контроля агрессии.

По-иному говоря, в центральноазиатских обществах, даже в тех их частях, которые десятки лет живут в крупных городах, либо несколько лет обучались в развитых западных странах, чрезвычайно мало носителей городской культуры индустриального, постиндустриального мира.

Культурные ценности, особенно на подсознательном и бессознательном уровне, слабо подвержены изменениям, существенно не меняясь на протяжении нескольких поколений, даже если люди будут жить в более-менее полноценных городах. Переоценка ценностей в рамках одной жизни возможна, но только лишь при большом образовательном и ином опыте. Да и на это обычно уходит до 20-30 лет…

 

---