Бюджет Казахстана на 2026-2028 годы: следует ли ожидать корректировку?

На минувшей неделе правительство РК сумело убедить депутатов парламента утвердить республиканский бюджет Казахстана на 2026-2028 годы. Отчасти сработали уверения премьер-министра Олжаса Бектенова о прилагаемых его кабинетом усилиях для обеспечения стабильного и динамичного роста экономики. Вместе с тем есть вероятность, что принятый бюджет очень скоро придется пересматривать. Почему и какие есть решения проблемы — у Cronos.Asia.

Одобренный депутатами парламента Казахстана республиканский бюджет на 2026-2028 годы можно назвать умеренно оптимистичным.

По прогнозам правительства, которые озвучили министр национальной экономики Серик Жумангарин и министр финансов Мади Такиев, предполагается, что при расходах в 2026 году в объеме 27,7 трлн тенге или почти $52,4 млрд при текущем курсе 528,58 тенге/доллар, доходы бюджета составят 19,2 трлн тенге или $36,3 млрд. Разница составляет 8,2 трлн тенге или грубо $16 млрд.

Правда, в тех докладах отмечается, что уже в последующие два года не исключается рост доходов в среднем по 2 трлн тенге в год, тогда как расходы в 2027 году вырастут на 1,1 трлн тенге, а в 2028 году на 1 трлн тенге. При этом в правительстве рассчитывают, что через развитие регионов и отечественного производства, укрепление продовольственной безопасности и повышение производительности труда путем технической модернизации сельского хозяйства удастся сократить наблюдаемый дефицит бюджета.

Для информации – в июне текущего года он официально оценивался приблизительно в 2,7% от ВВП, что с точки зрения мировой экономики считается "разумным" для стран, движущихся к устойчивому росту.

Уверенность против прогнозов

Здесь и возникает вопрос – а получится ли воплотить в жизнь намеченные планы, учитывая, что в качестве ориентира при бюджетном планировании на 2026-2028 заложен курс доллара в 540 тенге при цене барреля нефти в $60? Если верить словам вице-премьера Серика Жумангарина, заявившего на брифинге в Астане о своей уверенности в прочности экономики страны, то, несмотря на сложную ситуацию в мире, особых поводов для беспокойства нет.

"Мы создаем достаточно надежные внешние буферы. Именно поэтому мы в следующем году не стали привлекать трансферты из Национального фонда. Сам по себе Национальный фонд – это надежный буфер к любым шокам. И внешним, и внутренним. Его надо капитализировать. В данном случае мы усиливаем сберегательную функцию Национального фонда", — подчеркнул Жумангарин.

Между тем, как раз внешние факторы и способны повлиять на планы правительства, заставив чуть ли в экстренном порядке пересматривать принятый бюджет.

Причина в том, что экономика Казахстана, несмотря на принимаемые меры, пока еще остается зависимой от сырьевой конъюнктуры на мировых рынках. Достаточно сказать, что с 2014 года бюджет страны на 35-40% пополняется за счет деятельности нефтегазового сектора, и на 10-12% — от работы горно-металлургического комплекса. Подтверждением тому является и появившаяся 20 октября информация со ссылкой на данные Комитета государственных доходов по итогам девяти месяцев текущего года. Из нее следует, что при поступлении в госбюджет в общей сложности 20,14 трлн тенге, доля нефтегазового сектора составила 8,4 трлн тенге или почти 42%.

При таких обстоятельствах трудно не обратить внимания на прогнозы Управления энергетической безопасности США, Международного энергетического агентства и отчасти Всемирного банка. Они с большой натяжкой оптимистичны для Казахстана.

Эксперты указанных организаций предполагают, что из-за избытка предложений на мировых рынках, уже к концу текущего года цена барреля нефти Brent может упасть до $62, а то и $50. В пределах $50-55 за баррель прогнозируется ее цена и в течение 2026 года. Текущая же цена эталонного сорта Brent составляет почти $64 за баррель.

Бюджет Казахстана: от оптимизма до пессимизма

Как этот сценарий может отразиться на интересах Казахстана? Дело в том, что базовая цена экспортируемой казахстанской нефти сорта CPC Blend стоит максимум на $4 дешевле североморского стандарта. Соответственно, в рамках действующих правил "цены отсечения", которая установлена на уровне $41,4 за баррель (с неё и берутся налоги), поступления в Национальный фонд, откуда периодически брались деньги для латания "бюджетных дыр", могут ощутимо сократиться.

К примеру, если при текущей цене барреля нефти CPC Blend в $60 в Национальный фонд уходит $18,6, то при понижении цены эталона до $50 – будет уже $8,6.

Впрочем, есть и так называемый пессимистический сценарий, вероятность которого в 30-40% оценивается экспертами уже Goldman Sachs. Связан он с возможностью снятия в 2026 году ограничений на добычу нефти отдельными странами OPEC+ из-за давления со стороны США, желающих вернуть на рынок сланцевую нефть, как со своих территорий, так и "возвратившейся" в результате "успешной войны" с наркокартелями в лоно демократических стран Венесуэлы. В этом случае уже к третьему кварталу 2026 года цена на нефть сорта Brent способна рухнуть до $38-40 за баррель. Это немедленно отразится не только на поступлениях в Национальный фонд – они просто прекратятся, но и на курсе тенге по отношению к доллару.

Есть вероятность, что американская валюта уже будет стоить не планируемые 540 тенге, а минимум 580-620 тенге. Обвал нефтяного рынка до $35 за баррель в рамках, например, еще более масштабных и безответных санкций против России и Китая, способен довести курс доллара и вовсе до 650-700 тенге.

Есть, кстати, и еще один сценарий. Радикальный. При нем цены на нефть могут вырасти до $75-90 за баррель. Теоретически для Казахстана они выглядят очень привлекательно. Но при таком скачке есть и риски, которые могут иметь больше негативных, нежели позитивных последствий для экономики страны.

Дело в том, связаны со значительным ухудшением отношений США и НАТО с одной стороны с Россией, Китаем и в некоторой степени Индией – с другой. Нельзя исключать, что в рамках глобального противостояния морские перевозки нефти сорта CPC Blend будут значительно затруднены. Возможно введение ограничений и на поставки еще одного сорта казахстанской нефти KEBKO, которая и стоит дешевле, и транспортируется по трубопроводам или железной дороге. То есть, европейский рынок, а это свыше 300 млн баррелей в год, окажется под запретом.

Очевидно, что даже прогнозируемый базовый сценарий со снижением цен на нефть и укреплением доллара потребует корректировки бюджета. Ведь если экспортеры металлов и зерновых даже при некотором снижении спроса на их продукцию в тенговом эквиваленте выиграют, то население, а также средний и малый бизнес неизбежно столкнутся с новым витком инфляции. Как результат, правительству придется отложить "на потом" часть ранее намеченных инфраструктурных программ, провести умеренную девальвацию тенге, вновь обратиться к трансферам из Национального фонда и, естественно, обратившись к депутатскому корпусу, внести поправки в закон о бюджете.

Неуслышанные решения

Как нивелировать возможные риски? В настоящий момент правительство Казахстана фактически следует тем же лекалам, которые применялись в 2015 и 2020 годах. Хотя решения, которые позволят Казахстану если не получить бюджет с профицитом, а с минимальным дефицитом в стенах парламента уже были озвучены. Сделала это фракция партии "Ак жол". В обозначенной ею позиции по проекту бюджета на 2026-2028 годы предлагалось пересмотреть сильно переоцененный потенциал казахстанской экономики. В первую очередь, считают депутаты "Ак жола", следует отказаться от практики блокирующих счета компаний административных штрафов в пользу предупредительных мер. Есть и необходимость включить в доходы бюджета и прибыль от деятельности квазигосударственного сектора, чья доля в экономике страны по данным агентства Fitch Rating составляет 38%.

"Так на 2026 год поступления дивидендов от государственных холдингов и национальных компаний запланировано в размере 112 млрд тенге, сразу на 51% ниже уровня 2025 года. При этом чистая прибыль только фонда "Самрук-Казына" и холдинга "Байтерек" запланирована на уровне 2,4 трлн тенге (2 трлн тенге – "Самрук-Казына, 400 млрд тенге – "Байтерек"). То есть, вклад квазигосектора в бюджет страны составит лишь 5% их чистой прибыли", — указывается в коммюнике фракции "Ак жол".

Также в документе подчеркивается, что расходование прибыли квазигоссектора вне рамок бюджета снижает прозрачность бюджетной системы, поскольку не проходит через открытые обществу парламентские процедуры. По-прежнему отсутствуют, отмечают депутаты Мажилиса и полноценной информации о доле Казахстана в действующих в стране соглашениях по разделу продукции (СРП). Есть критические замечания у "Ак жола" и поводу расходов бюджета, где основную долю занимает обслуживание и погашение правительственного долга, что приводит к снижению финансирования реального сектора внутри страны.

Пока правительство никак не отреагировало на тревожные звонки депутатов от "Ак жола". И теперь даже интересно, что будут говорить правительственные чиновники в случае, если уже к концу ноября с ценами на нефть начнет реализовываться базовый сценарий, который спрогнозировали эксперты Управления энергетической безопасности США и Международного энергетического агентства?

В завершение хотелось бы обратить внимание на точку зрения экономиста и финансового аналитика Армана Бейсенбаева.

"Чтобы не было сильных потрясений на грани шока, Казахстану, экономика которого пока еще очень чувствительна к ценам на нефть, при планировании государственного бюджета следует отказаться от базовых сценариев. Лучше всего делать это, опираясь на пессимистический сценарий. Если предполагается, что баррель нефти Brent упадет до $40, то именно эту цену и надо закладывать в качестве ориентира. Будет нефть стоит $60, значит, можно увеличить немного и расходы. Всегда удобнее ходить по твердой поверхности, нежели по тонкому канату", — заметил Арман Бейсенбаев в беседе с Cronos.Asia в момент, когда в парламенте еще обсуждался проект государственного бюджета на 2026-2028 годы.