Свобода слова или уголовный риск? Казахстан ищет границы допустимого

Границы допустимого в Казахстане вновь стали предметом споров после случая с блогером Аидой Джексеновой, против которой было подано заявление по статье о разжигании розни за её призыв бойкотировать концерт российского исполнителя, сообщает Cronos.Asia.

Что происходило?

29 сентября гражданский блогер и журналист Аида Джексенова опубликовала пост: "27 ноября концерт Тимати в Алматы. Алматинцы не покупайте билеты! Не спонсируйте войну!". А 18 ноября она сообщила, что на нее подано заявление по ст. 174 УК РК (разжигание розни) организатором российских концертов Алексеем Пучковым.

Кстати в октябре в казахстанских городах были отменены концерты российского певца Акмаля, после скандала в Петропавловске с "сине-желтым пакетом", который публика восприняла как намек на украинский флаг. Но тогда чиновники нашли всевозможные технические проблемы, из-за которых концерты проводить было нельзя. И вот тут появляется главный вопрос: где именно проходит граница между тем, что человеку "можно" выразить как своё мнение, и тем, что вдруг превращается в уголовный риск?

Мнение или преступление?

По идее все просто: выражение позиции – это право. Призыв не покупать билеты – экономический и политический жест, который есть в любой демократичной стране. Он может кому-то не нравиться, но это не преступление.

"…Меня вызвали в Астана Қаласының Полиция Департаменті в отдел по борьбе с экстремизмом. Как оказалось на меня поступило заявление от организатора концертов российских звезд Алексея Пучкова за то, что в сентябре я писала бойкотировать концерт Тимати", – написала Аида Джексенова на своей странице в Facebook.

Однако в казахстанских реалиях даже нейтральные слова могут внезапно обрести второе дно. Сегодня – это "не ходите на концерт". Завтра – статья о разжигании розни, которую уже много лет критикуют за чрезмерно широкие формулировки. Из-за расплывчатости формулировок возникает пространство для разных трактовок, и в итоге гражданам сложно понять, что именно подпадает под уголовный риск, а что является законным выражением позиции. Складывается ощущение, что критерии допустимого оказываются не всегда очевидными: одно и то же действие в разных ситуациях может трактоваться по-разному.

Когда "технические причины" работают лучше уголовного дела

Вернемся к истории с Акмалем – это наглядная иллюстрация другого подхода: когда власти делают все, чтобы не влезать в политику напрямую, хотя мотивы очевидны. Публика увидела намек на украинскую символику, значит, это может стать социально опасным. Но вместо открытого разговора нашли неисправные колонки, сцены, отсутствие света, ремонтные работы, да что угодно.

Складывается впечатление, что в одних случаях власти предпочитают использовать административные объяснения, а в других — прибегают к уголовно-правовым механизмам, что порождает вопросы у общества.  За мнение в адрес другого российского исполнителя –появляется уголовная статья. Проблема не в конкретных исполнителях или блогерах, а в том, как государственные институты реагируют на общественный резонанс — зачастую оперативно и с применением максимально жёстких инструментов.

Спустят на тормоза?

На сегодня ситуация в состоянии затишья. Девушка находится в больнице, по ее словам, она получила моральную поддержку от министра культуры и информации Аиды Балаевой, пообещав поддержку юристами, а коллеги по цеху сообщили ей, что на их запрос в полицию, "проверку завершили, ничего не обнаружив".

Впрочем, блогеру пока никто официально не звонил, хотя и повода вроде как нет: она не получила никакого статуса в этом деле. Высока вероятность, что дело завершат без продолжения — подобные ситуации обычно стараются разрешать без лишнего общественного накала. Ситуация стала значимым сигналом для многих активных пользователей соцсетей, показав, насколько чувствительными могут быть такие вопросы. Если общество начинает опасаться открыто выражать позицию, это создаёт долгосрочные риски, гораздо более серьёзные, чем любые отдельные конфликты вокруг концертов.