На сотрудничество Ирана и государств Центральной Азии вновь повлияет санкционный режим против Тегерана, который был возобновлен после десятилетнего перерыва. Ранее, 28 августа главы МИД Франции, Германии и Великобритании направили в СБ ООН письмо с уведомлением о запуске "механизма быстрого реагирования", предусмотренного ядерной сделкой 2015 года. Иран и страны-инициаторы возобновления санкций не смогли договориться, и предложенная Россией и Китаем резолюция о шестимесячной отсрочке не получила поддержки в СБ ООН. Международные санкции против Ирана вновь вступили в силу с 28 сентября 2025 года.
Санкционный режим для Ирана не является новым и непредсказуемым явлением, поскольку эта страна живет и развивается в этих условиях на протяжении последних полвека. Скорее всего, у иранцев есть свой ответ и план Б на потенциальные и реальные вызовы санкционного режима. Несомненно, это новое обстоятельство повлияет на характер сотрудничества между Ираном и Центральной Азией. Если до 2015 года Иран больше терял от режима санкций в сотрудничестве со странами Центральной Азии, то в нынешних условиях страны нашего региона скорее всего столкнутся с некоторыми вызовами. Поскольку в течение этого десятилетия было возобновлено сотрудничество, появились новые направления и были инициированы перспективные проекты.
Хотя товарооборот между Ираном и странами Центральной Азии несравним с другими крупными акторами, но имеет хорошие перспективы увеличения благодаря географическому фактору.
Так, в 2024 году взаимный товарооборот Ирана с Туркменистаном составил $600 млн (в мае 2025 года стороны договорились увеличить до $3 млрд), с Узбекистаном — около $500 млн (в мае 2025 года стороны договорились довести до $2 млрд), с Таджикистаном — $377,7 млн, с Казахстаном — $340 млн, и с Кыргызстаном составил $58,5 млн. В течение этого года представители всех стран региона обсуждали увеличение двустороннего товарооборота на встречах со своими иранскими визави.
Современные вызовы внешней политики Ирана
Последние несколько десятилетий Иран постоянно сталкивался с внешнеполитическими вызовами, но события с конца 2024 года по настоящее время являются беспрецедентными. В этот период Иран столкнулся с серьёзными внешнеполитическими вызовами и реальными угрозами своей национальной безопасности. К ним относятся:
Во-первых, падение режима Башар Асада в Сирии. Сирийская оппозиция начала наступление 27 ноября 2024 года, а через 10 дней (8 декабря) режим Башара Асада рухнул, и он сам нашел убежище в России. В Сирии к власти пришла группировка "Хайят Тахрир аш-Шам" (ХТШ) во главе с Аш-Шараа (нынешним президентом) с которой Иран воевал долгие годы посредством своих прокси-сил. Провал в Сирии привело к ослаблению иранского влияния на Ближнем Востоке, на формирование которой были потрачены значительные финансовые и человеческие ресурсы.
Во-вторых, безуспешные непрямые американо-иранские переговоры. В апреле этого года начались переговоры между Ираном и США и до июня было проведено несколько раундов. Позиции и ожидания сторон от переговоров были диаметрально-противоположными, но соответствовали выражению "плахой мир лучше любой войны". Казалось, что обе стороны нацелены на проведение длительных переговоров с целью достижения компромисса. Нападение Израиля на Иран в условиях подготовки к очередному раунду американо-иранских переговоров выглядело как попытка обмануть Тегеран, чтобы застать врасплох и добиться своей цели.
В-третьих, двенадцатидневная ирано-израильская война. Агрессия Израиля против Ирана началась 13 июня и завершилась 25 июня при посредничестве США и Катара. Иран ответил на нападение Израиля и таким образом обе стороны понесли человеческие потери и заполучили разрушенную инфраструктуру. Эта короткая война разрушила несколько мифов, а именно показала ограниченные возможности Ирана и Израиля по собственной обороне, особенно уязвимость "Железного купола".
В-четвертых, парафирование мирного соглашения и переименование Зангезурского коридора на "Маршрут Трампа ради международного мира и благосостояния" (TRIPP). Если этот маршрут откроется, то в результате США получать исключительные права на контроль коридора в близости границ Ирана на 99 лет. Это обстоятельство вызывает серьёзные опасения Ирана по изменению статус-кво на Южной Кавказе.
В-пятых, возобновление санкционного режима против Ирана, потенциальные последствия которого остаются неопределенными.
Каждый из вышеперечисленных пунктов уже сформировал и, вероятно в будущем, создаст новые вызовы и угрозы для Ирана. Сегодня Тегеран сталкивается с другими внутриполитическими (например, последствия ирано-израильской войны и ее влияние на экономику и благосостояние граждан страны) и внешнеполитическими (например, информационная война против Ирана, напряженные отношения с Талибаном, что особенно актуально на фоне заявления американского президента о контроле над авиабазой Баграм) проблемами. Некоторые иранские эксперты видят выход из сложившейся ситуации в проведении активной внешней политики. Таким образом, можно предположить, что внешнеполитический подход Ирана может серьезно измениться в ближайшем будущем, и предпосылки для этого процесса наблюдаются уже сегодня.
Изменится ли подход Ирана к Центральной Азии?
Скорее да, чем нет. Поскольку Иран является соседом Центральноазиатского региона и имеет общую границу с Туркменистаном по суще и морю (протяжённостью 1148 км) и общую акваторию в Каспийском море с Казахстаном. Таджикистан и Узбекистан граничат с Афганистаном, который также имеет общую границу с Ираном. Тегеран является близким партнером Пекина, Москвы и Нью-Дели, а также членом ШОС. Поэтому существует большая вероятность того, что на фоне существующих вызовов Тегеран предпримет шаги по активизации своей политики в Центральноазиатском регионе.
Для такого изменения есть несколько предпосылок:
- Во-первых, при администрации бывшего президента Ирана Раиси была объявлена приоритетность отношений с соседями и предложен подход "Взгляд на Восток", который подразумевает формирование баланса во внешнеполитической стратегии Ирана по всем направлениям, особенно на азиатском векторе.
- Во-вторых, иранский подход в Центральной Азии имел синхронность со стратегией России и Китая в регионе и не являлся их альтернативой. Иран в некоторой степени в продвижении своих интересов в ЦА использовал механизм "аутсорсинга", который уже не работает в новых реалиях.
- В-третьих, Иран традиционно был больше вовлечен и уделял внимание Ближнему Востоку, но сирийские события показали, что в этом направлении было достигнуто мало успехов. Новая геополитическая реальность на Южном Кавказе также требует проведение новой политики, поскольку существующие механизмы не могут обеспечить достижение иранских интересов.
Таким образом, будущее ирано-центральноазиатских отношений в большей степени зависит от готовности сторон поддерживать тесное сотрудничество. Государства Центральной Азии намерены использовать иранский маршрут как для наращивания своего экспорта, так и для доступа к теплым морям. В новых условиях для государств Центральной Азии появляются новые ограничения в связи с возобновлением международных санкций против Ирана. Поэтому нужно найти баланс между новыми вызовами и видимыми возможностями.
Автор: Шерали Ризоён, политолог, Таджикистан, специально для Cronos.Asia